Основная социальная антитеза, выраженная в "Книге перемен", – это антитеза да жэнь ("великого человека") и сяо жэнь ("ничтожеств"). В дальнейшем развитии последнего термина мы находим его материальную интерпретацию: "ничтожества" не знают ни чувства стыда, ни чувства любви ("Си цы чжуань", II, 4), они не способны к верным действиям ("Чжун юн", 2); они, живя вместе, не умеют быть в мире друг с другом ("Лунь юй", XIII, 23); они, если и обладают мужеством, то не знают чувства долга и становятся "ворами" ("Лунь юй", XVII, 21/22) [608] и т.д. и т.п. Но кто они, эти "ничтожества"? Если в "Цзо чжуани" и есть контекст, в котором выражение сяо жэнь может быть понято как "раб", то это понимание неверно, ибо из всего контекста ясно, что в этом значении оно применено лишь фигурально: приближенный княжича называет себя его "рабом", "холопом" [609] . По существу же сяо жэнь это прежде всего "мужик", т.е. крестьянин. Поэтому и Конфуций ("Лунь юй", IV, 11) говорит: "Благородный человек печется о добродетелях, а ничтожества – о земле" [610] .
Кто же противостоит этим "ничтожествам" (т.е. крестьянам)? В чьих руках была "Книга перемен" и кто ею пользовался? Ответ на эти вопросы мы можем получить сполна, ибо в "Цзо чжуани" зарегистрированы 16 случаев гадания по "Книге перемен" [611] . Случаи эти следующие [612] .
1. В 672 г. до н.э. царский скриб гадал о судьбе молодого сына князя Ли из удела Чэнь.
2. В 661 г. до н.э. действовал вассал цзиньского князя Би Ваня (по происхождению княжеского рода), который прежде гадал о своей служебной карьере.
3. Под 660 г. до н.э. помещена запись, что циский князь Хуань еще до рождения своего сына Чэн-цзи гадал о его будущей судьбе.
4. В 645 г. гадатель Ту-фу гадал о походе циньского князя Му против удела Цзинь, где ему было запрещено князем этого удела закупать зерно.
5. Под 645 г. до н.э. помещена запись о том, что уже прежде князь Сянь из удела Цзинь гадал о будущем браке своей дочери Цзи с князем удела Цинь.
6. В 603 г. до н.э. один из правителей удела Чжэн в беседе с княжичем этого удела, Вань-манем, ссылался на "Книгу перемен".
7. В 597 г. до н.э. один из вассалов удела Цзинь в своем суждении о войне с уделом Чу, в которой и он участвовал, ссылался на "Книгу перемен".
8. В 575 г. до н.э. князь удела Цзинь повелел скрибу гадать о стратегическом плане в трудном бою с войском удела Чу.
9. Под 564 г. до н.э. помещена запись о том, что Му Цзян, мать князя Чэн из удела Лу, умерла в Восточном дворце, перед переездом в который она повелела скрибу гадать по "Книге перемен".
10. В 548 г. до н.э. один из вассалов удела Ци, Цуй У-цзы, повелел скрибам гадать о вдове господина Тан, красотой которой он пленился.
11. В 545 г. до н.э. Цзы Тай-шу (он же Ю Цзи), вассал чжэнского воеводы, отдавая отчет о командировке в удел Чу, ссылался на текст "Книги перемен".
12. В 541 г. до н.э. княжеский врач из удела Цинь в диагнозе болезни цзиньского князя ссылался на "Книгу перемен".
13. В 535 г. до н.э. министр удела Вэй, Кун Чэн-цзы, гадал о состоянии здоровья сына Чжоу-э, наложницы князя Сян из Вэй.
14. В 513 г. до н.э. в уделе Цзинь будто бы "появился дракон". Говоря о нем, скриб Цай Мо ссылался на текст "Книги перемен".
15. В 510 г. до н.э. тот же скриб и астролог (Цай) Мо, говоря о Цзи Пин-цзы, восставшем вассале, ссылался на "Книгу перемен".
16. В 486 г. до н.э. Ян-ху, вассал Чжао Яна из Цзинь, гадал для него, возможно ли примкнуть к уделу Чжэн в его войне с уделом Сун [613] .
Из приведенных примеров мы видим различные объекты гадания: от дел государственной важности до личных и интимных дел (№10), но инициаторы гадания неизменно те же: феодалы Чжоуской династии. Так становится совершенно очевидным, что "Книга перемен" – памятник феодальной литературы не только по времени, но и по классу, который пользовался ею.
Кроме того, еще одно существенное наблюдение можно сделать на основании этих упоминаний, сохранившихся в "Цзо чжуани". Еще на протяжении всего VII в. до н.э. "Книгой перемен" феодалы пользуются исключительно как гадательным текстом. При этом они обычно не гадают сами, а пользуются услугами одного или нескольких гадателей. Только в 603 г. до н.э. "Книга перемен" была использована без гадания: на нее ссылаются как на учение, заключающее в себе известное мировоззрение. Дальше, хотя она и остается текстом, предназначенным для гадания, однако все ощутимее проявляется тенденция пользоваться ею для объяснения мира и происходящих в нем явлений при помощи способности суждения. Так постепенно, на протяжении VI-V вв. до н.э., "Книга перемен", сохраняя еще и свое мантическое значение, переосмысляется как философский текст.
Иногда японские синологи (например, Такэути Ёсио в своей статье о развитии конфуцианских идей [614] ) указывают на роль Конфуция, обратившего поток умственного развития Китая от гаданий о мире к интроспекции отдельного человека, в результате которой якобы возникло представление о мире, соответствующее мышлению, а не гаданию. Из приведенного выше материала мы видим, что мнение японского синолога верно лишь наполовину. Верно, что около VI-V вв. до н.э. в Китае произошел кризис мантического мировоззрения, но не верно, что он был результатом деятельности Конфуция, ибо замена гадания суждением началась задолго до Конфуция. Однако нельзя отрицать, что в этом процессе Конфуций сыграл выдающуюся роль, хотя и не единственно он. Ясно, почему: не философ создает эпоху, а эпоха создает философа, и он может лишь влиять на современников и потомков. На основании материалов "Цзо чжуани" можно утверждать, что "Книга перемен" существовала уже в VII в. до н.э. как текст, пользовавшийся большим авторитетом. Конечно, нельзя думать, что текст ее сохранился в абсолютной неприкосновенности; он, конечно, развивался, и, посильно, я указываю позднейшие вставки в него в прилагаемом ниже переводе. Но эти изменения, насколько можно судить, – лишь четырех типов:
1. Комментаторские приписки, впоследствии принятые за основной текст и слившиеся с ним (таковых – большинство).
2. Незначительные пропуски в тексте.
3. Перестановки отдельных соседних фраз (указаны в переводе).
4. Изменения языка, связанные с его развитием. Они вряд ли играют значительную роль, ибо темп развития китайского письменного языка сравнительно медленный. Примером таких языковых изменений может служить следующее. В "Цзо чжуани" сохранилась более старая (менее развитая морфологически) редакция [615] тех фраз, которые включены в "Вэнь янь чжуань".
В тексте "Вэнь янь чжуани" после подлежащих юань, хэн, ли, чжэн стоит выделительное чжэ [616] . В остальном фразы совпадают. Таким образом, изменения шли иногда только по линии получения морфологической определенности фразы, достигаемой с помощью форманта. Но т.к. текст не богат формантами, такая его модернизация имела место лишь в редких случаях.